Желая избежать субсидиарной ответственности, директор попытался оспорить действительность трудового договора

В статье подробно рассматривается весьма необычное дело, в котором истец попытался доказать недействительность трудового договора на основании норм не трудового, а гражданского права. И пусть он не выиграл дело, интерес вызывает сам факт рассмотрения судом мнимости трудового договора, т.е. условия недействительности, не урегулированного трудовым законодательством. Необычность состоит в том, что суд использовал аналогию закона, применяя нормы гражданского законодательства к трудовым правоотношениям.

Всегда ли договор влечет последствия для его сторон?

Договор – соглашение сторон, направленное на установление, изменение или прекращение определенных прав и обязанностей.

По общему правилу недействительность сделки (договора) означает, что сделка не приводит к наступлению тех юридических последствий, на которые она была рассчитана.

В трудовом законодательстве вопрос о недействительности трудового договора до настоящего времени не проработан. Легальное определение термина «недействительный трудовой договор» отсутствует, но по аналогии с определением недействительной сделки в гражданском праве можно заключить, что недействительный трудовой договор – это действие (юридический факт), направленное на возникновение трудового правоотношения, которое не порождает правовых последствий, желаемых сторонами, а влечет иные негативные для сторон последствия.

Документ:

Трудовой кодекс Республики Беларусь (далее – ТК).

Справочно:

в ст. 22 ТК перечислены основания, по которым трудовой договор признается недействительным в случаях его заключения:

1) под влиянием обмана, насилия, угрозы, а также на крайне невыгодных для работника условиях, вследствие стечения тяжелых обстоятельств;

2) без намерения создать юридические последствия (мнимый трудовой договор);

3) с гражданином, признанным недееспособным вследствие душевной болезни или слабоумия;

4) с лицом моложе 14 лет;

5) с лицом, достигшим 14 лет, без письменного согласия одного из родителей (усыновителя, попечителя).

Признаки мнимого трудового договора

Следует отметить, что мнимый трудовой договор заключается без намерения создать юридические последствия для сторон. В таком трудовом договоре могут быть заинтересованы оба – и наниматель, и работник. Для нанимателя заинтересованность может быть, например, в наличии формального руководителя юридического лица, необходимости определенной численности работников, имеющих специальное образование, для прохождения сертификации, аккредитации и др., а для работника – приобретение трудового стажа для назначения пенсии. Примерами мнимых трудовых договоров являются договоры, заключаемые на «подставных» лиц, когда на предприятии числится одно лицо, а фактически за него работает другой человек.

Признание трудового договора недействительным

Трудовые отношения, отвечающие признакам гражданских правоотношений, регулируются гражданским законодательством, если трудовым законодательством не предусмотрено иное (часть пятая п. 1 ст. 1 ГК). Поскольку иного трудовым законодательством не предусмотрено, то по аналогии закона к недействительности трудового договора и его отдельных условий можно применить положения гражданского законодательства о недействительности сделок.

Документ:

Гражданский кодекс Республики Беларусь (далее – ГК).

Относительно процедуры признания трудового договора недействительным следует обратить внимание на следующее.

В силу предписаний п. 1 части первой ст. 241 ТК непосредственно в суде рассматриваются трудовые споры по заявлению о недействительности трудового договора в случаях, предусмотренных ст. 22 ТК, т.е. для данной категории споров стадия обращения заинтересованного лица в КТС отсутствует.

В соответствии с п. 8 постановления Пленума № 2 с требованием о признании трудового договора недействительным вправе обратиться наниматель, работник, а также прокурор в случаях, предусмотренных ст. 81 ГПК, и другие лица в соответствии с правилами, установленными гл. 1 ГПК. Таким образом, указанные лица вправе подать исковое заявление в суд о признании трудового договора недействительным, при этом в самом судебном процессе его участники могут доказывать мнимый характер трудового договора всеми видами доказательств, в т.ч. и свидетельскими показаниями.

Документ:

Гражданский процессуальный кодекс Республики Беларусь (далее – ГПК).

Документ:

постановление Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 29.03.2001 № 2 «О некоторых вопросах применения судами законодательства о труде» (далее – постановление Пленума № 2).

Вопросы, связанные с недействительностью трудового договора и его отдельных условий, являются трудноразрешимыми и требуют нормативного урегулирования – внесения в ТК положений, определяющих правовые последствия недействительности трудового договора и его отдельных условий, а также положений, регламентирующих ситуации, когда обстоятельства, служившие основанием для признания трудового договора недействительным, изменились и т.д.

Пример судебного дела

В районный суд г. Минска обратился гражданин Ж. с исковым заявлением об установлении факта ничтожности трудового контракта, заключенного между ним и ЧУП «А», на основании ст. 171 ГК и ст. 22 ТК. Ответчиками были указаны ЧУП «А» и учредитель данного юридического лица – гражданин Л.

Истец работал в ЧУП «А» в должности заместителя директора; должность директора занимал Л. Через 1,5 года Л. предложил Ж. перевод с должности заместителя директора на должность директора ЧУП, однако пояснил, что назначение будет формальным и Ж., как и прежде, будет выполнять обязанности заместителя директора, а фактическое руководство и управление юридическим лицом будет осуществлять Л. Истец согласился с предложением. Таким образом, с Ж. был заключен новый трудовой контракт, и учредителем был издан приказ о назначении Ж. на должность директора. Спустя еще полгода работы в новой должности Ж. уволился по соглашению сторон (ст. 37 ТК).

Через несколько лет после прекращения трудовых отношений временным управляющим в интересах ЧУП «А» в экономический суд был подан иск о привлечении Ж. к субсидиарной ответственности по долгам унитарного предприятия, признанного экономически несостоятельным (банкротом), как бывшего директора. Ж. был вынужден обратиться в суд, поскольку, по его мнению, директором обанкротившегося ЧУП он фактически не являлся, не руководил предприятием, документы, относящиеся к деятельности юридического лица, от предыдущего директора по акту не принимал. При таких обстоятельствах, по мнению истца, у учредителя ЧУП «А» имелась цель создать видимость, что директором ЧУП является именно истец, чтобы формально не нарушать существовавшего запрета об ограничении работы по совместительству для руководителей организаций (ст. 255 ТК), так как Л. в определенный период времени являлся директором одновременно двух предприятий. Кроме этого, Ж. указал, что доступа к расчетному счету предприятия он не имел, печать юридического лица ему не передавалась, равно как и первичные уставные документы, должностную инструкцию по должности директора он не подписывал. Все изложенное, по утверждению истца, свидетельствует о мнимости заключенного с ним контракта. На основании этого Ж. выдвинул требование о признании трудового контракта недействительным.

Рассмотрим аргументы, которые выдвигали стороны дела в обоснование своей позиции, а также мотивы решения суда.

Позиция ответчика

По мнению ответчика Л., исковые требования Ж. об установлении факта ничтожности сделки – трудового контракта между ним и ЧУП «А», были необоснованны и не подлежали удовлетворению исходя из следующего.

Истец, обосновывая свою правовую позицию, сослался одновременно на нормы трудового (ст. 22 ТК) и гражданского законодательства (ст. 171 ГК), что применительно к спорной ситуации недопустимо.

Согласно ст. 3 ТК нормы ТК применяются в отношении всех работников и нанимателей, заключивших трудовой договор на территории Республики Беларусь, если иное не установлено актами законодательства или международными договорами Республики Беларусь.

Статьей 22 ТК предусмотрена правовая возможность признания трудового договора недействительным. Определены конкретные основания для этого. Рассматриваемый спор лежит в плоскости трудового права, и по этой причине к спорным правоотношениям должны применяться исключительно нормы трудового законодательства. Ссылка истца на гражданско-правовые нормы ст. 171 ГК ошибочна.

Кроме этого, Л. полагал, что следовало руководствоваться также и нормами трудового законодательства, установившими конкретные сроки для обращения в суд за разрешением трудовых споров: работники могут обращаться в комиссию по трудовым спорам или в установленных законодательными актами случаях в суд в 3-месячный срок со дня, когда они узнали или должны были узнать о нарушении своего права, а по делам об увольнении – в суд в месячный срок со дня вручения копии приказа об увольнении или со дня выдачи трудовой книжки с записью об основании прекращения трудового договора либо со дня отказа в выдаче или получении указанных документов (ст. 242 ТК).

В соответствии с записями в трудовой книжке истца Ж. был принят на работу в ЧУП «А» 15 апреля 2011 г., а уволен – 31 мая 2013 г. Очевидно, что срок для обращения в суд за защитой своих якобы нарушенных прав и законных интересов истцом пропущен. По этой причине, по мнению ответчика, исковое заявление Ж. согласно ст. 155 ГПК не должно было рассматриваться и подлежало возврату истцу.

Л. посчитал необходимым обратить внимание суда на следующие обстоятельства.

С 4 декабря 2015 г. в производстве экономического суда находилось дело по иску, заявленному управляющим по делу о банкротстве ЧУП «А» в интересах указанного юридического лица, о взыскании 521 562 890 руб. в порядке привлечения Ж. и Л. к субсидиарной ответственности по обязательствам ЧУП «А». В обоснование заявленных требований представитель ЧУП «А» указал, что в результате анализа ряда хозяйственных сделок по продаже основных средств ЧУП было установлено, что реализация основных средств находится в прямой причинной связи с неспособностью юридического лица рассчитаться по своим долгам перед контрагентами, при этом сделки совершались по ценам, не отражающим реальной рыночной стоимости продаваемого имущества, и в результате предприятию был причинен ущерб, образовалась кредиторская задолженность, которую ЧУП «А» оказалось не в состоянии погасить. По утверждению управляющего по делу о банкротстве ЧУП «А», виновными действиями учредителя Л. и бывшего директора предприятия Ж., при котором и были совершены сделки, повлекшие неплатежеспособность юридического лица, подконтрольное им ЧУП было доведено до экономической несостоятельности (банкротства).

Справочно:

если экономическая несостоятельность (банкротство) юридического лица вызвана собственником его имущества, учредителями (участниками) или другими лицами, в т.ч. руководителем юридического лица, имеющими право давать обязательные для этого юридического лица указания либо имеющими возможность иным образом определять его действия, то на таких лиц при недостаточности имущества юридического лица возлагается субсидиарная ответственность по его обязательствам (п. 3 ст. 52 ГК).

После получения Ж. копии искового заявления о привлечении к субсидиарной ответственной он обратился с исковым заявлением об установлении факта ничтожности сделки (трудового договора) в суд, несмотря на то что с момента оформления с ним трудовых отношений прошло уже более 5 лет, а с момента его увольнения – почти 3 года.

Учитывая все фактические обстоятельства в совокупности, Л. полагал, что подача подобного иска Ж. была обусловлена стремлением избежать гражданско-правовой ответственности по итогу осуществления хозяйственной деятельности ЧУП «А» и сорвать возмещение образовавшейся кредиторской задолженности.

Относительно пребывания в статусе ответчика по иску о признании контракта недействительным (об установлении факта ничтожности сделки) Л. отметил следующее.

С его точки зрения, он не является надлежащим ответчиком по заявленному иску, поскольку несмотря на то, что он являлся учредителем ЧУП «А», принимая на работу Ж., Л. действовал от имени и в интересах юридического лица.

Вместе с тем, учитывая возможность привлечения к субсидиарной ответственности по долгам унитарного предприятия в солидарном порядке, удовлетворение или неудовлетворение исковых требований Ж. в рамках возникшего трудового спора могло бы повлечь изменение объема обязательств Л. в отношении данного юридического лица. Поэтому Л. полагал, что его процессуальное участие в судебном процессе о признании контракта недействительным было необходимым, однако в процессуальном положении третьего лица на стороне ответчика, не заявляющего самостоятельных требований на предмет спора.

Ответчик также был не согласен с утверждением о формальном назначении Ж. на должность директора предприятия, поскольку в период его руководства юридическим лицом им было подписано большое количество гражданско-правовых договоров с контрагентами, первичных бухгалтерских документов, а также бухгалтерской отчетности и иных документов. Он реально управлял ЧУП, имел доступ к его счетам посредством системы «Клиент-Банк» с помощью электронного ключа с ЭЦП (подпись Л. как предыдущего директора была банком аннулирована). За исполнение своих трудовых обязанностей в качестве директора Ж. получал заработную плату – сам ее себе начислял и переводил денежную сумму на собственную банковскую карточку.

Все письменные доказательства этого, по утверждению Л., находились у управляющего по делу о банкротстве ЧУП «А», поскольку ему была передана вся документация по ЧУП «А» в связи с экономической несостоятельностью (банкротством) юридического лица. Печать ЧУП в действительности находилась у Ж., иногда оставалась в бухгалтерии. Утверждение истца об обратном не имело реального подтверждения.

Также Л. обратил внимание суда на необоснованность утверждения истца о назначении его на должность директора ЧУП «А» для видимого соблюдения требований ст. 255 ТК об ограничении работы по совместительству для руководителей организаций (в прежней редакции). Нормы ст. 255 ТК не распространялись на случаи, когда руководитель организации являлся единственным собственником имущества организации или индивидуальным предпринимателем (это было закреплено в части второй ст. 252 ТК, в).

С учетом изложенного Л. исковые требования Ж. не признал, счел, что они не могут быть рассмотрены и удовлетворены ввиду их незаконности и необоснованности, несоблюдения истцом сроков для обращения в суд.

Важно!

Закрепляя основания для признания трудового договора недействительным (в т.ч. и по признаку мнимости), ТК не содержит указаний на правовые последствия этого.

Выводы и решение суда

Суд пришел к выводу о необоснованности заявленного иска и отказал Ж. в удовлетворении его исковых требований в полном объеме.

Вынося итоговое решение по делу, суд исходил из того, что мнимость контракта, а равно фактическое невыполнение Ж. обязанностей директора ЧУП «А», не были подтверждены допустимыми, достоверными и достаточными доказательствами. Напротив, в указанной части возражения на иск ответчика Л. были судом поддержаны, поскольку выдвинутые последним доводы были надлежащим образом доказаны собранными материалами дела.

Вместе с тем суд первой инстанции не принял во внимание доводы Л. о несоблюдении Ж. сроков обращения за защитой нарушенных трудовых прав, проверив лишь соблюдение истцом общего срока исковой давности.

Юлия Котух, партнер и адвокат

Адвокатского бюро «Ваш ЧАСТНЫЙ АДВОКАТ»